Алексеев Сергей - Пришельцы
Сергей Алексеев. Пришельцы
Чистилище это называлось аттестационной комиссией, заседало в бывшей
Ленинской комнате и, должно быть, поэтому члены ее выглядели как один
общий собирательный портрет Ильича: кто хмурил бровь, читая газету, кто
хитровато щурился, взирая на жертву, к этому случаю обряженную в мундир с
погонами, кто улыбался, задумчиво и мечтательно черкая по бумаге. И всех
мучила жажда, поскольку заседатели слишком часто прикладывались к
стаканам, потягивая боржоми.
Вообще-то на такой комиссии, попросту говоря, "рубили головы"
оперативному составу, и Поспелов напоследок думал не о судьбе своей, не о
прошлом и будущем, а о своих "палачах". Команда в общем-то была знакомая,
почти с каждым когда-то приходилось сталкиваться по службе, однако после
десяти минут наблюдения выяснилось, что управляет ею не председатель в
чине генерал-лейтенанта, а коренастый живчик из администрации президента.
Несмотря на молодость свою, он, как опытный кукловод, дергал ниточки, и
окружавшие его матерые полковники, прожженные разведчики и
контрразведчики, поднимали руки по его команде.
Безответными к его замечаниям оставались лишь два человека -
прокурор, по долгу своей службы, и непосредственный начальник Поспелова,
сухой и колючий от недосыпа полковник Луговой. Правда, члены комиссии
пытались создать видимость некоего суда, копались в причинах выдвинутых
обвинений, а генерал от ветеранов даже возмутился, что старший разведчик
майор Поспелов за десять лет службы шесть раз представлялся к орденам, но
ни разу не был награжден. Однако невзрачный с виду и могущественный
куратор от президентской администрации и его урезонил, обернув
обыкновенную несправедливость в заслугу вышестоящего руководства. Тут с
ним даже прокурор согласился, заявив, что над аттестуемым офицером висит
рок и ему никогда не следует брать в руки оружие: что ни операция, то
труп, а то и не один... Комиссия осталась совещаться, а Поспелова
отправили ждать приговора, и он с удовольствием покинул чистилище,
переглянувшись с Луговым - тот делал знак не уезжать.
Он и сам чувствовал этот рок, повисший над ним чуть ли не с первого
года службы. Иногда до физического ощущения дыхания в затылок, навязчивого
желания оглянуться. Обычно после операций, которые заканчивались
перестрелкой и трупами, прокурор являлся к Луговому и молча садился за
приставной стол, выкладывая пока еще тощую папку.
- Что? - угрюмо спрашивал Луговой. - Наш пострел и здесь Поспел?
- Ваш Поспел и здесь пострел, - поправлял его прокурор. - Вот
заключение баллистической экспертизы...
Бывало, при задержании вооруженных группировок палили все опера, но
извлеченные потом медиками пули оказывались выпущенными из оружия
Поспелова.
Несомненно, это был рок и прокурор знал, что говорил, ибо за свои
сорок пять лет доживал вторую жизнь. Когда-то он считался классным военным
летчиком, пилотировал сверхзвуковые истребители-перехватчики и, побывав на
небе, должно быть, узрел оттуда, что всяким человеком управляет судьба и
случается с ним то, что на роду написано. Говорят, он катапультировал над
Саянской тайгой после отказа двигателя, несколько дней блуждал по горам,
сильно обморозился и, получив "белый билет", закончил юридический и
подался в прокуратуру.
Судьба дохнула ему в лицо саянским морозом, а Поспелову - зноем
неожиданно жаркого лета в Брянской области, где два года назад он завершал
операцию с торговцами оружием.
Все тогда было спланировано и отработано, оперативная информация
поступала каждые полтора часа, контролировалось не тол
